###Василий Турянчик: В обороне я был жестоким, резал с мячом и ногами ###
Футбольные историки убеждены, что не было в украинском футболе лучшего защитника чем Василий Турянчик. Играя в центре обороны, он взял за правило забивать решающие голы. Для современников Турянчика можно было бы сравнить с Серхио Рамосом. Вот только международных успехов в силу специфических особенностей советского футбола Василию Юрьевичу хватает. Десять увенчанных четырьмя чемпионствами и двумя кубковыми победами блестящих сезонов в составе киевского «Динамо» - это та обертка, в которую завернута яркая карьера нынешнего гостя UA-Футбола.
Сегодня, 17 апреля, звездном старожилу украинского футбола исполняется 82. Разговаривали мы накануне, почти два часа. Господин Турянчик поразил остротой ума, которой могли бы позавидовать гораздо более молодые люди, памятью на хронологию событий, фамилии и факты. Лишь в конце беседы пожаловался, что загорелся настолько, что начало подскакивать давление.
- Но у меня это еще с юности, - говорит Василий Юрьевич. - Тренеры говорили: «Как же с тобой трудно! Еще ничего не произошло, а желваки ходят». Да, в обороне я был жестоким, не боялся никого. И не жалел никого. Мог срезать с мячом и ногами, прыгал выше всех. В высоту прыгал через планку высотой 150 сантиметров.
- С тех пор как распался клуб «Говерла», являюсь исключительно пенсионером, живу в родном Мукачево. Много внимания уделяю внуку Марку. Он шестиклассник, тренируется в венгерском клубе. Вожу мальчика на тренировку, слежу за тем, как он работает. Конечно, если в нашем городе происходят какие-то спортивные мероприятия, возможности их посетить не теряю.
- Живописное село Чинадиево, где 82 года назад родились, посещаете?
- Бывает, оно же неподалеку. Там жил до 14 лет, пока меня не заметили тренеры команды класса Б «Спартак» (Ужгород). В Чинадиево условия для занятий футболом создали при мебельном заводе. В команду, которая играла на первенство области, приглашали сильных футболистов, которые приезжали и играть, и работать на заводе. Тренировал нас заслуженный тренер Украины по фамилии Сабо, исправно работала местная школа. Одного из воспитанников чинадиевского футболу Тиберия Петрушевича приглашали в киевское «Динамо» еще до меня, в начале 50-х. Правда, выступал он в основном за дублирующий состав.
В общем сказал бы, что детство у меня было счастливым. Война нас почти не затронула. Единственное, что с тех пор запомнил - это как в грузовых вагонах везли на фронт словацких ребят. Также вспоминаю немецких солдат. Некоторое время они даже жили на нашей улице. Они тогда парковали машины, гуляли, пили и пели. «Пани дома, а нам капут» - грустно шутили. Отца моего на фронт не забрали потому, что он потерял ногу еще во время Первой мировой. Причем травму получил не в боевых условиях, а ударив колено о лестницу. Кровь из гематомы не вышла, сгустилась. Осложнения началось, когда папа, работая лесничим, простудил ногу в холодной воде. Немцы тогда как раз отступали и их боевой хирург принял решение отцу ногу отрезать.
А старший мой брат в то время, когда немцы вошли в Закарпатье уже во время Второй мировой войны, вместе с еще 70-ю ребятами из нашего края бежал в Россию. Знали бы они, что их там ждет, то лучше остались бы дома. Все попали в тюрьму, домой вернулись только пятеро, в том числе брат. После этого он мобилизовался в ряды чешской армии.
- Закарпатские футболисты в послевоенные годы были нарасхват как в Украине, так и в Москве. Учитывая это можно сказать, что дома вы оставались еще довольно долго.
- Впервые в поле зрения тренеров я попал во время всесоюзного первенства ВЦСПС в Одессе. Я там выступал в составе Мукачевского «Динамо». Мы заняли третье место, получили медали, красивый кубок. За нас тогда выступал Владимир Ерохин. Москвич, он в Мукачево военную службу проходил. В 1959-м мы снова встретились в киевском «Динамо». Футболист Ерохин вроде бы и известный, да еще и старше меня на пять лет, однако не сказал бы, что среди местных игроков он выделялся особым мастерством. Более того, могу сказать, что Владимир не имел техники, плохо играл в пас, но зато хорошо боролся вверху, отмечался упорством, неуступчивостью. В общем, игрок слабый.
Василий Турянчик против Валентина Иванова. На заднем плане - Виталий Голубев. 1959-й год
Так вот. После того выступления в Одессе тренер ужгородского «Спартака» Бартолон Вейг забрал меня к себе. Неудивительно, ведь фигура у меня была футбольная, высокого роста, хорошо играл и ногами, и головой. Кроме тренера, в «Спартаке» тогда мадьяры составляли процентов 90 команды. К тому времени венгерский язык понимал. Но говорить мог медленно. И так же трудно было сориентироваться, когда быстро на венгерском обращались ко мне. Лучше усвоил венгерский только когда переехал в Киев и некоторое время жил рядом с другими закарпатцами - Андреем Гаваши и Йожефом Сабо. Они общались только на венгерском, а я в этой компании свои знания совершенствовал.
Собственно, игроков, которые уже имели за плечами школу киевского «Динамо», хватало и в 1954-м. Когда начал выступать в «Спартаке». Это и Дезидерий Товт, и Георгий Лавер, и Золтан Дьерфи, и Золтан Сенгетовский. Учиться было у кого, поэтому служить во Львов, в составе команды Окружного дома офицеров поехал уже вполне сложившимся футболистом.
- Ваш земляк Юрий Сусла, который в то же время был в львовском ОДО вратарем, сказал мне немного другое. Что футбол вы научились играть, именно перейдя во Львов.
- Могу сказать, что это был хороший футбольный университет, шлифовка мастерства, приобретения опыта. Но что-то я умел и до перехода. Может, я был сырой в футбольном аспекте, но постоянно рос. А вот Сусла, попав в московское ЦСКА, закрепиться там не смог и в конце вынужден был вернуться во Львов. Того же мастерства не хватило. Юра был хоть и здоровый, но дубовый.
Мне же, чтобы стать тем, кем я стал, пришлось упорно работать. Благо, повезло с тренерами. Возглавлял ОДО тогда четырехкратный чемпион СССР в составе ЦДКА Алексей Гринин, его помощником - один из лучших футболистов львовщины довоенных лет Мирослав Турко. Мирослав Филиппович - человек с жестким характером, но поражал техникой, чрезвычайно искусно обрабатывал мяч шведкой. Турко невысокого роста, но движения у него были поразительно быстрые. Гринин - противоположность своего помощника. Красивый, симпатичный мужчина, на футбольном поле он выделялся прежде всего мощными ударами. В составе ЦДКА Алексей Григорьевич играл правого крайнего нападающего. Я Гринину полюбился как-то сразу. Он научил меня играть на опережение, на перехват. Собственно, с такими тренерами я прогрессировал, попал в состав сборной Украины, еще до перехода в «Динамо» получил звание мастера спорта.
Динамо накануне игры с Зенитом в 1959-м. Слева направо - Голодец, Диковец, Граматикопуло, Сабо, Сучков, Турянчик, Биба, Ерохин, Голубев, Гаваши, Войнов
Да и талантливых футболистов во Львове у нас тогда хватало. Скажем, Гришка Галбмиллион. Он родом из Москвы, прекрасно играл в хоккей. Григорий хорошо видел поле, небольшого роста, но очень быстрый, он у нас играл левого крайнего нападающего. Также выделялся мастерством и другой москвич Саша Филяев. Нравился мне и Игорь Зайцев. Он родом из Ступино, из Подмосковья. Скорость у него была сумасшедшая, мог убежать от любого защитника. По скоростным данным сравнил бы с Зайцевым разве что спартаковца Бориса Татушина и тогдашнего игрока «Локомотива» Германа Апухтина.
- Собственно, именно поединок ОДО со «Спартаком» в 1/8 финала Кубка СССР-1957 и наделал в те годы во Львове много шума.
- Мы побеждали 1:0, а проиграли 1:2, люди облепили стадион со всех сторон. После того матча ко мне подошел начальник «Спартака» Николай Старостин. «Напиши заявление, что переходишь к нам в команду», - говорит. Это было признание, ведь за год до того сборная СССР на основе «Спартака» выиграла Олимпиаду в Мельбурне. Может и написал бы, тем более, что позже обрабатывать меня начал и футболист москвичей, закарпатец Иван Мозер. «Ваську, давай, будем вместе играть» - Иван меня почти уговорил. Что ни говорите, а поиграть в одной команде с Татушиным, Михаилом Огоньковым, Алексеем Парамоновым хотелось.
Вообще, на карандаше у тренеров ведущих клубов находился года три. Мог оказаться даже в ереванском «Спартаке». Но держала служба и выбора не было. Наконец, присвоили мне офицерское звание и отправили в Москву, в ЦСКА. Никто не спрашивал, хочу или нет. Противился как мог, дошел до прямого разговора с маршалом сухопутными войсками СССР Андреем Гречко. Сказал, что дома у меня мать-старушка, ей нужна постоянная поддержка. «Тебе же звание офицера присвоили за то, чтобы ты хорошо играл на зеленых полях» - возмутившись, стукнул по столу Гречко. Но вынужден был демобилизовать. Только предупредил, что в других московских клубах оставаться права не имею. Поэтому только услышал, что как офицер запаса могу продолжить службу, желание оставаться в Москве и претендовать на «Спартак» исчезло бесследно. Забыл обо всем, сел на самолет и вернулся в Закарпатье.
